Проект документа «Пассия как элемент современного православного богослужения»
10 июля 2019 г., 15:21:44
Полностью поддерживаю следующий посыл: "Учитывая неуставной характер пассий, их совершение не следует считать обязательным". Время покажет, как народ Божий примет это богослужение.
26 июня 2018 г., 6:47:40
У нас в храме пассия служится в воскресение вечером, четыре воскресения великого поста. В этом году пришлось участвовать во всех этих службах. Очень тяжелое чувство до сих пор. Вот с чем связано. Смысл поста в подражании поста Господа Иисуса Христа в пустыни. Четыре пассии меняют этот смысл на сугубое воспоминание страстей Христовых. Перед службой каждый раз на середину храма передвигается большое распятие. Как-будто Христа распинаем четыре раза и еще в страстную пятницу похожая служба, а воскресает Он один раз. Ну и это перетаскивание большого распятия туда-сюда по храму просто ужасно выглядит, нет в этом благоговения, как декорацию к спектаклю носят. Постараюсь больше в этом кошмаре не участвовать, до сих пор горько на душе.
19 мая 2018 г., 21:49:50
………………………….. Рекомендация-предложение
….. Рекомендую-предлагаю, исходя из своего опыта, представленного содержания комментария протоиерея Константина Буфеева и возможной духовной пользы, Председателю Межсоборного присутствия кооптировать-включить (или привлечь для выполнения соответствующей работы) протоиерея Константина Буфеева в состав комиссии Межсоборного присутствия по дальнейшей обработке замечаний-комментариев и формированию скорректированного проекта документа «Пассия как элемент современного православного богослужения».
Мирянин.
19.05.18г.
….. Рекомендую-предлагаю, исходя из своего опыта, представленного содержания комментария протоиерея Константина Буфеева и возможной духовной пользы, Председателю Межсоборного присутствия кооптировать-включить (или привлечь для выполнения соответствующей работы) протоиерея Константина Буфеева в состав комиссии Межсоборного присутствия по дальнейшей обработке замечаний-комментариев и формированию скорректированного проекта документа «Пассия как элемент современного православного богослужения».
Мирянин.
19.05.18г.
19 мая 2018 г., 12:45:28
….. Нельзя не отметить четкость, логичность, краткость представленного комментария протоиерея Константина Буфеева, без лести можно утверждать, что среди комментариев, опубликованных в Интернет, возможно, только единицы - подобных комментариев.
….. Однако, на мой взгляд, не со всеми высказываниями автора можно в полной мере согласиться
….. 1. Цитата. “Подчеркнём: пассия не просто «добавляется», но конкурирует с «более спокойными» службами – воскресной Литургией, всенощным бдением, великопостным чинопоследованием. Своей яркостью пассия затмевает и умаляет значение уставного богослужения. В этом заключается её несомненный духовный вред.”
….. Логический ассоциативный пример
(вытекающий из содержания цитаты и доведенный продолжением, расширением границ ассоциативного применения логики автора до абсурдного утверждения):
….. Если праведность духовной жизни мирянина «Своей яркостью … затмевает и умаляет значение … (духовной жизни священника, уставно рукоположенного, тогда). В этом заключается её (пассии; духовной жизни мирянина) несомненный духовный вред”, поэтому следует запретить не только пассии, но и запретить мирянам вести более, духовно праведную, жизнь, чем духовная жизнь, которую ведут уставно рукоположенные священники и архиереи!?
….. 2. В основе приведенных в содержании комментария используется повсеместно содержание Типикона, и это правильно, так как пассии – церковные службы, а для всех церковных служб уставом является Типикон.
….. Однако, на мой взгляд, исполнение церковных служб, в соответствии с Типиконом, не является необходимым и достаточным для того, чтобы сделать его исполнителей – святыми, ибо тогда все певчие и литургисающие священники автоматически были бы святыми, что явно, даже близко к этому, не наблюдается.
….. Святыми, а это максимальная цель каждого верующего, делает не исполнение церковных молитвенных правил, а жизнь по заповедям, по проповедованному Иисусом Христом Духу, вместо жизни по букве (строго установленным правилам, например, 10% - на Церковь, статьям закона, устава, включая устав для совершения церковных служб).
….. Ещё поясню, как сам понимаю. Ветхий Завет – содержит требования Закона. Новый Завет – содержит необходимые, но не обязательные, а по мере сил для каждого человека добровольного, произвольного исполнения заповедей Духа, которые не имеют количественных (уставных) исходных и конечных показателей, например, как «две лепты вдовы …».
….. Так что же получается, всё – без всяких правил делать, без всяких уставных требований? Да не о том здесь написано, а о том, что при рассмотрении любого духовного вопроса, включая совершение пассий, необходимо подходить, во-первых, духовно (по Духу) – по Евангелию, а уже потом, по уставу (по букве) – по Типикону и другим документам, ибо «Он дал нам способность быть служителями Нового Завета, не буквы, но духа, потому что буква убивает, а дух животворит.» [2Кор. 3:6]
….. Именно, в этом, в общем, и состоит мое несогласие с автором данного комментария и, в целом (см. другие комментарии), с текстом предложенного проекта документа (ПД).
Мирянин.
19.05.18г.
….. Однако, на мой взгляд, не со всеми высказываниями автора можно в полной мере согласиться
….. 1. Цитата. “Подчеркнём: пассия не просто «добавляется», но конкурирует с «более спокойными» службами – воскресной Литургией, всенощным бдением, великопостным чинопоследованием. Своей яркостью пассия затмевает и умаляет значение уставного богослужения. В этом заключается её несомненный духовный вред.”
….. Логический ассоциативный пример
(вытекающий из содержания цитаты и доведенный продолжением, расширением границ ассоциативного применения логики автора до абсурдного утверждения):
….. Если праведность духовной жизни мирянина «Своей яркостью … затмевает и умаляет значение … (духовной жизни священника, уставно рукоположенного, тогда). В этом заключается её (пассии; духовной жизни мирянина) несомненный духовный вред”, поэтому следует запретить не только пассии, но и запретить мирянам вести более, духовно праведную, жизнь, чем духовная жизнь, которую ведут уставно рукоположенные священники и архиереи!?
….. 2. В основе приведенных в содержании комментария используется повсеместно содержание Типикона, и это правильно, так как пассии – церковные службы, а для всех церковных служб уставом является Типикон.
….. Однако, на мой взгляд, исполнение церковных служб, в соответствии с Типиконом, не является необходимым и достаточным для того, чтобы сделать его исполнителей – святыми, ибо тогда все певчие и литургисающие священники автоматически были бы святыми, что явно, даже близко к этому, не наблюдается.
….. Святыми, а это максимальная цель каждого верующего, делает не исполнение церковных молитвенных правил, а жизнь по заповедям, по проповедованному Иисусом Христом Духу, вместо жизни по букве (строго установленным правилам, например, 10% - на Церковь, статьям закона, устава, включая устав для совершения церковных служб).
….. Ещё поясню, как сам понимаю. Ветхий Завет – содержит требования Закона. Новый Завет – содержит необходимые, но не обязательные, а по мере сил для каждого человека добровольного, произвольного исполнения заповедей Духа, которые не имеют количественных (уставных) исходных и конечных показателей, например, как «две лепты вдовы …».
….. Так что же получается, всё – без всяких правил делать, без всяких уставных требований? Да не о том здесь написано, а о том, что при рассмотрении любого духовного вопроса, включая совершение пассий, необходимо подходить, во-первых, духовно (по Духу) – по Евангелию, а уже потом, по уставу (по букве) – по Типикону и другим документам, ибо «Он дал нам способность быть служителями Нового Завета, не буквы, но духа, потому что буква убивает, а дух животворит.» [2Кор. 3:6]
….. Именно, в этом, в общем, и состоит мое несогласие с автором данного комментария и, в целом (см. другие комментарии), с текстом предложенного проекта документа (ПД).
Мирянин.
19.05.18г.
15 мая 2018 г., 22:18:09
Протоиерей Константин Буфеев
К дискуссии о служении пассий
Отзыв на проект документа
«Пассия как элемент
современного православного богослужения»,
созданный комиссией Межсоборного присутствия
по богослужению и церковному искусству
Представленный документ вызывает впечатление странной нелогичности. Он составлен с явным намерением легализовать пассию «как элемент современного православного богослужения». Эта цель прописана в самом его названии и содержится в итоговом заключении: «В тех приходах и монастырях, где такой обычай сложился, пассии могут совершаться в соответствии с одной из нижеизложенных схем» (т.е. «с акафистом», «без акафиста» и «без чтения Евангелия»).
Однако этот вывод выглядит неожиданным, поскольку никак не вытекает из содержания документа.
Ни одного аргумента «за» пассию проект документа не содержит. Доводов же «против» пассии (как явных, так и прикровенных) в нём можно насчитать немало.
Примечательно, что никакой «новой нормы», которую можно было бы включить в гипотетический «Новый типикон», документ не предлагает, констатируя лишь, что чин совершения пассии «не имеет единообразия».
Отмечается, что пассии «получили широкое распространение в Русской Православной Церкви», а также, что их совершение «не предусмотрено богослужебным уставом». Следовательно, речь идёт об анализе такого явления, как массовое отклонение богослужебной практики от нормы действующего Типикона.
Самым слабым в проекте документа является то, что в нём отсутствует духовная оценка пассии как нового богослужебного феномена. Остаётся непонятным, чем пассия хороша (а значит – оправдана!) и чем плоха (а значит – не может быть оправдана!). Восполним этот изъян.
1. Начнём с позитива. Что в пассиях хорошего?
Распространено мнение, согласно которому пассия представляет собой доступный всем верующим способ «сердечно помолиться». В пассиях, бесспорно, присутствует элемент «умиления». Можно даже сказать, что смысл пассии сводится к возгреванию чувственных эмоций по поводу переживания Страстей Христовых.
Евангельские зачала, повествующие о Страданиях Господа… Зримый образ большого Распятия посреди храма… Распев, как в Великий Пяток: «Сла́ва долготерпе́нию Твоему́, Го́споди!..» Благоговейное чтение акафиста... Можно тихо поплакать и даже порыдать…
Однако за всей этой «чувственностью» и «умилительностью» скрывается не православная, а католическая духовность. Налицо некий болезненный перегиб, чуждый святоотеческой традиции, но нашедший себе «благоприятную» почву в западной мистике и западной душевной молитвенной практике. Святитель Игнатий (Брянчанинов) называл подобное «благочестие» одной из форм духовной прелести, то есть искажением аскетической нормы Православия.
Таким образом, выражение: «пассия – это хорошо» может быть дополнено маленьким уточнением: «…хорошо, как у католиков».
2. Документ верно указывает на истоки пассий. Начало их проникновения в нашу Церковь зафиксировано ещё до Переяславской Рады, в 1629 году в Киеве, когда Украина входила в состав католического государства, и православная вера находилась под сильнейшим давлением униатства.
Таким образом, следует ясно осознавать католическое («греко-католическое») происхождение пассий.
3. Наша оценка подтверждается и иными словами разбираемого документа: «пассия воспринималась как местный обычай юго-западных (т.е. униатских) епархий».
Коль скоро это так – нет повода поощрять введение униатской практики в России. Вопрос о «дозволении» или «недозволении» антиуставных пассий может рассматриваться только для юго-западных епархий, где сильно (а в последние годы, увы, стало ещё сильнее) влияние униатства.
4. Это находит косвенное подтверждение также и в следующем свидетельстве документа: «Русская Православная Церковь Заграницей не содержит пассий в своём приходском обиходе».
Примечательно, что в современной Америке проведение пассий характерно для «карпаторосских» новостильных приходов Американской Автокефальной Православной Церкви, а не для приходов РПЦЗ, ориентирующихся на традиционные формы благочестия.
5. Главное ядро пассий – акафист «Божественным Страстям Христовым» – составлен в середине XIX века. Это было время массового сочинительства акафистов, когда синодальные органы церковной цензуры буквально не справлялись с лавиной кое-как состряпанных текстов. Эпидемия подражательного псевдолитургического творчества происходила на фоне явного упадка уставного богослужения во многих приходах и монастырях. Качество духовных гимнов было, как правило, на весьма невысоком поэтическом и догматическом (!) уровне. Новые «творения» не сопоставимы ни с такими шедеврами, как «Взбранной Воеводе» и «Иисусу Сладчайшему», ни с классическими акафистами «Успению Пресвятой Богородицы» и «Святителю Николаю». Созданием акафистов в XIX веке занялись многие – от архиереев до малограмотных женщин, не знающих, что «радуйся!» по-гречески означает «здравствуй!».
Мы не ставим своей задачей давать оценку какому-либо отдельному акафисту, появившемуся в дореволюционные годы, ни, тем более, «всем» тогдашним акафистам, ни, в частности, творению святителя Иннокентия Херсонского – акафисту «Божественным Страстям Христовым». Достаточно сказать лишь, что всё это творчество, очевидно, следует относить к категории «душевного», а не «духовного». Уточним: «душевное» означает не «плохое», но – «не соответствующее уровню православного храмового богослужения».
6. В документе засвидетельствовано: «В начале XX века акафист Божественным Страстям Христовым стал включаться в чинопоследование пассии».
Не было ли это нововведение одним из литургических проявлений общего церковного кризиса предреволюционной эпохи? Не следует ли рассматривать эту «творческую инициативу», как один из актов тогдашней печально известной обновленческо-реформаторской деятельности?
Как известно, уставным является лишь единственный акафист «Взбранной Воеводе», воспеваемый на утрене в субботу 5-й седмицы Великого поста. Все остальные исполняемые в храме акафисты имеют необязательное или, лучше сказать, «требное» значение.
Пассия с акафистом «Божественным Страстям Христовым», проводимая четырежды за Пост, воспринимается вовсе не как «треба» и даже не как дополнительный молебен «для желающих». В тех храмах, где пассия укоренилась, она, несомненно, имеет статус «богослужения». Причём такого значимого и яркого, что оно конкурирует со службой Похвалы Пресвятой Богородицы в Субботу акафиста. И каждый раз (четверократно!) подавляет её, предлагая альтернативу уставному акафисту.
7. В документе сказано: «В годы гонений пассии получили более широкое распространение, при этом сохранялось разнообразие обычаев их совершения».
Годы гонений никак не могут рассматриваться, как время, благоприятствующее развитию богослужебного творчества. То была эпоха литургического упадка, когда Церковь не развивалась, а пыталась выжить, причём с огромными невосполнимыми потерями.
При массовых арестах духовенства и закрытиях храмов благочестивые люди переносили молитвенный акцент на келейные «катакомбные» формы. При таком домашнем богослужении акафисты более уместны и оправданы, чем, к примеру, служение уставной вечерни и утрени.
На храмовое богослужение заметное влияние оказали два фактора. Во-первых, проникновение обновленческих тенденций (чему способствовала как политическая ситуация в стране, так и внутрицерковные болезни). Во-вторых, в послевоенные годы во многих российских храмах на месте репрессированных священников оказались выходцы из Западной Украины – носители униатской традиции пассий.
Не объясняется ли отмеченное «широкое распространение» пассий действием этих двух ощутимых поныне факторов?
8. Приведём следующую цитату из документа, с которой мы, безусловно, согласны: «Последование пассии включает в себя отдельные песнопения служб Великого пятка и Великой субботы, что нарушает внутреннюю логику последовательности великопостных богослужений».
Священные тексты упомянутых песнопений Церковь использует в одном-единственном случае – когда совершается реальное переживание Страданий и Смерти Христа Богочеловека. А именно – в Великий Пяток, в тот день, когда мы ежегодно воспоминаем это уникальное неповторимое и спасительное событие. В иные дни года – в праздники, в будни, в посты – эти тексты и соответствующие им распевы не применяются.
Уместна аналогия с Пасхой и другими крупными праздниками. Кроме Светлой Седмицы, согласно Типикону, никогда не проводится богослужение с открытыми царскими вратами. После отдания Пасхи господская плащаница непременно снимается с престола. Это – нормы, узаконенные в Православной Церкви. Нарушать их никому не позволительно. Никто не поёт рождественские песнопения без связи с Рождеством Христовым или успенские стихиры без связи с Успением Пресвятой Богородицы.
Почему же песнопения Великого Пятка кое-кто считает допустимым исполнять в дни, когда Церковь воспоминает совершенно иные события?
Подобная практика весьма серьёзно искажает «внутреннюю логику и последовательность» Постной Триоди.
Отмеченные нарушения касаются как Страстной Седмицы, так и Великой Четыредесятницы.
9. Страстная Седмица.
Дни предпасхальной Седмицы перестают быть неповторимым молитвенным периодом церковного года. Благодаря пассиям важнейшие элементы страстного богослужения дублируются неоднократно и несвоевременно. Растворяясь в долгих неделях Великого поста, они становятся привычными и теряют свою уникальность.
Это касается и используемых в богослужении распевов. Страстные распевы Великого Пятка – «Сла́ва долготерпе́нию Твоему́, Го́споди!» не встречаются в другие дни церковного года.
То же можно сказать про содержание и мелодическое решение стихир «Тебе, одеющагося» и «Приидите, ублажим Иосифа».
В пассиях названные стихиры и названные распевы используются сознательно, и это умаляет значение Православного богослужения Великого Пятка и Великой Субботы.
10. Великая Четыредесятница.
Включение пассии в богослужение Великой Четыредесятницы серьёзно нарушает стройный цикл седмичного богослужения, определяемый Постной Триодью. Согласно Типикону, ритм Великого поста должен быть следующим. В Прощёное воскресенье вечером мы входим в первую седмицу Поста. Строго и аскетично проводим её – с земными поклонами, с особым богослужебным чином, исключающим Евхаристию, с использованием специального постового распева…
Далее следуют день седьмый (как дань ветхозаветному Божьему установлению о субботнем покое) и день осьмый (как утверждение главного содержания веры христиан в Господа Воскресшего), в которые служится Божественная литургия. В эти два дня пост ослабляется: поклоны упраздняются, дозволяется пища с елеем и вином. Между прочим, в воскресный день, согласно Типикону, положены две трапезы: после Литургии и после вечерни (для сравнения, в будние дни Поста предусмотрена лишь одна трапеза после вечерни).
После двух дней «передышки от поста» в неделю вечером, по Уставу, положены краткая лаконичная вечерня и малое повечерие. Это – самые короткие и лёгкие службы за всю седмицу. Одновременно с тем, это – подготовка к аскетическому подвигу перед очередной постовой седмицей.
Пассия искажает этот седмичный круг.
Пассию никто не назовёт службой «переходной». Это – впечатляющая «мистерия». В результате её служения в седмице возникает иной притягательный смысловой акцент, требующий от верующих напряжения сил и внимания. Далеко не каждый выдержит полноценное участие в Литургии, всенощной, а плюс к тому ещё, как обязательная добавка – и в пассии! Кто-то из прихожан выберет пассию вместо Литургии, кто-то – вместо всенощной, кто-то предпочтёт пассию и Литургии, и всенощной. И этот перекос неизбежен. Для семейных людей надо когда-то отдыхать, когда-то заниматься домашним хозяйством…
Подчеркнём: пассия не просто «добавляется», но конкурирует с «более спокойными» службами – воскресной Литургией, всенощным бдением, великопостным чинопоследованием. Своей яркостью пассия затмевает и умаляет значение уставного богослужения. В этом заключается её несомненный духовный вред.
11. О порядке евангельских чтений.
Документ справедливо отмечает: «Чтение Евангельских зачал не соответствует нормам устава, который не предполагает включение текстов Нового Завета в великопостное будничное богослужение».
Это действительно так.
Но следует сделать важное добавление. Речь должна идти не о новозаветных чтениях «вообще», но об особых евангельских чтениях, именуемых Страстными. Они никогда не назначаются в качестве рядовых или праздничных. Согласно Типикону, они читаются в один исключительный день – в Великий Пяток на службе 12 Страстных Евангелий и Часах.
Единственное исключение представляют собой, пожалуй, лишь «длинные» литургические чтения в понедельник, вторник и четверг Сырной седмицы, которые можно, в известном смысле, рассматривать как «заговенье на слушание Нового Завета» накануне Великой Четыредесятницы. Во всяком случае, распространять тему Страстных Евангелий на произвольные дни (в частности, почему-то, на постовые воскресенья) Типикон не позволяет. И делать этого не следует.
Уместна аналогия с 11-ю воскресными зачалами, которым Типикон определяет исключительное место в «столпах евангельских» и которые также не должны читаться в иные дни, даже «аще изволит настоятель».
12. Иногда пассию пытаются оправдать как средство «подготовки» верующих к Страстной Седмице.
Однако этот мотив не знаком традиции Православной Церкви, и даже противоречит ей. Как нет никакого «предпразднства» у Пасхи, так нет и не может быть никакого «предпразднства» у Великого Пятка (во отличие, например, от Рождества Христова).
Поэтому серьёзным духовным искажением следует считать восприятие Великой Четыредесятницы как «подготовку» к теме Страстей. Это совершенно не связанные между собой по содержанию периоды. Четыредесятница – время, когда человеку следует осознать свою ветхую падшую природу, очистить свою душу покаянием, увидеть свои страсти и научиться бороться с ними. В эти дни, согласно Типикону, Евангелие на буднях не читается. Зато помимо ветхозаветных чтений (Псалтирь, Бытие, Исайя, Притчи) назначаются уставные аскетические чтения преподобных отцов Ефрема Сирина, Феодора Студита и Иоанна Лествичника, а также Лавсаик. Это особое (может быть – единственное!) время года, когда следует размышлять не о Христе как Новом Адаме, но плакать о себе как ветхом адаме.
На Страстной Седмице, напротив, следует «забыть о себе» и погрузиться со всей Церковью в тему Искупительных Страданий Господа.
Пассия, проводимая во время Великой Четыредесятницы, дезориентирует христиан, несвоевременно предлагая тему Страданий Христовых. Пассия Постом столь же неуместна, как в любое другое время церковного года.
Единственный день в году, когда пассия могла бы быть оправдана – Великий Пяток. Но в этот день уставное православное богослужение столь полно и проникновенно, что для пассий просто не остаётся места. Она оказывается лишней и избыточной (не говоря уже о её «неконкурентоспособности» со службой 12 Евангелий, Часами Великого Пятка и прочими службами).
13. Как мы видим, пассия заметно искажает и годовой, и седмичный, и суточный круги богослужения. Фактически введение пассий в церковный обиход означает ломку всего строя уставного православного богослужения. Поясним сказанное следующим наблюдением.
О Воскресении Христовом Церковь напоминает нам в течение всего года: каждая неделя, даже в Великую Четыредесятницу – это «малая Пасха». О страданиях Христовых православные вспоминают один раз в году – в Великий Пяток на Страстной седмице. И искажать это, хранимое Типиконом, соотношение не следует никому.
Служение пассий неоправданно разрушает эту совершенную пропорцию, неоправданно увеличивая тему «человеческих страданий» Спасителя за счёт темы «Божественного Воскресения».
Заключение.
Итак, «за» пассию документ не приводит ни одного довода. «Против» же пассии, как мы убедились выше, – целый ряд. Какой же удивительный вывод делают из этого авторы, уважаемые члены Комиссии Межсоборного Присутствия?
– «Учитывая неуставной характер пассий, их совершение не следует считать обязательным»!
Вместо того чтобы восстановить нарушенный с конца XIX века порядок в Церкви и привести богослужение в соответствие с уставной нормой, вместо того чтобы указать на Типикон как на книгу, регламентирующую православное богослужение, вместо того чтобы призвать архиереев с отцами благочинными и настоятелями к радению о соблюдении правильного чинопоследования – нам предлагают утешаться тем, что совершение неуставных служб (пока) «не следует считать обязательным»…
Скоро мы станем радоваться тому, что «необязательным» будет признано служение на русском языке, как и многие другие распространившиеся в современной церковной практике модернистские нововведения (вроде «необязательной» литургии ап. Иакова или «необязательных» эстрадных и спортивных представлений в освящённом храме). «Необязательным» скоро будет признаваться нарушение законных и обязательных для всех требований Типикона.
Для того чтобы наша мысль была понята до конца, проведём аналогию с Уголовным кодексом или любым другим сводом Законов (не исключая 10 заповедей Моисеевых). Предлагаем дать оценку следующей позиции:
– Учитывая, что некоторые преступления (убийства, кражи, разврат и т.п.) явно противоречат Закону, «их совершение не следует считать обязательным»…
Но, может быть, всё-таки было бы правильнее не потакать развитию «неуставных» (т.е. незаконных) чинопоследований, а, как сказано в известной крыловской басне, «власть употребить»?..
К примеру – указать на духовную порочность пассий, на желательное их искоренение из церковного обихода и на недопустимость их служения в Русской Православной Церкви (кроме, возможно, отдельных епархий Западной Украины).
Отрадно, что проект документа напоминает о здоровой духовной норме: «Священнослужители призваны иметь попечение о благоговейном и ревностном совершении уставных богослужений Великого поста и Страстной седмицы, побуждая прихожан к возможно более полному и осознанному участию в них».
К дискуссии о служении пассий
Отзыв на проект документа
«Пассия как элемент
современного православного богослужения»,
созданный комиссией Межсоборного присутствия
по богослужению и церковному искусству
Представленный документ вызывает впечатление странной нелогичности. Он составлен с явным намерением легализовать пассию «как элемент современного православного богослужения». Эта цель прописана в самом его названии и содержится в итоговом заключении: «В тех приходах и монастырях, где такой обычай сложился, пассии могут совершаться в соответствии с одной из нижеизложенных схем» (т.е. «с акафистом», «без акафиста» и «без чтения Евангелия»).
Однако этот вывод выглядит неожиданным, поскольку никак не вытекает из содержания документа.
Ни одного аргумента «за» пассию проект документа не содержит. Доводов же «против» пассии (как явных, так и прикровенных) в нём можно насчитать немало.
Примечательно, что никакой «новой нормы», которую можно было бы включить в гипотетический «Новый типикон», документ не предлагает, констатируя лишь, что чин совершения пассии «не имеет единообразия».
Отмечается, что пассии «получили широкое распространение в Русской Православной Церкви», а также, что их совершение «не предусмотрено богослужебным уставом». Следовательно, речь идёт об анализе такого явления, как массовое отклонение богослужебной практики от нормы действующего Типикона.
Самым слабым в проекте документа является то, что в нём отсутствует духовная оценка пассии как нового богослужебного феномена. Остаётся непонятным, чем пассия хороша (а значит – оправдана!) и чем плоха (а значит – не может быть оправдана!). Восполним этот изъян.
1. Начнём с позитива. Что в пассиях хорошего?
Распространено мнение, согласно которому пассия представляет собой доступный всем верующим способ «сердечно помолиться». В пассиях, бесспорно, присутствует элемент «умиления». Можно даже сказать, что смысл пассии сводится к возгреванию чувственных эмоций по поводу переживания Страстей Христовых.
Евангельские зачала, повествующие о Страданиях Господа… Зримый образ большого Распятия посреди храма… Распев, как в Великий Пяток: «Сла́ва долготерпе́нию Твоему́, Го́споди!..» Благоговейное чтение акафиста... Можно тихо поплакать и даже порыдать…
Однако за всей этой «чувственностью» и «умилительностью» скрывается не православная, а католическая духовность. Налицо некий болезненный перегиб, чуждый святоотеческой традиции, но нашедший себе «благоприятную» почву в западной мистике и западной душевной молитвенной практике. Святитель Игнатий (Брянчанинов) называл подобное «благочестие» одной из форм духовной прелести, то есть искажением аскетической нормы Православия.
Таким образом, выражение: «пассия – это хорошо» может быть дополнено маленьким уточнением: «…хорошо, как у католиков».
2. Документ верно указывает на истоки пассий. Начало их проникновения в нашу Церковь зафиксировано ещё до Переяславской Рады, в 1629 году в Киеве, когда Украина входила в состав католического государства, и православная вера находилась под сильнейшим давлением униатства.
Таким образом, следует ясно осознавать католическое («греко-католическое») происхождение пассий.
3. Наша оценка подтверждается и иными словами разбираемого документа: «пассия воспринималась как местный обычай юго-западных (т.е. униатских) епархий».
Коль скоро это так – нет повода поощрять введение униатской практики в России. Вопрос о «дозволении» или «недозволении» антиуставных пассий может рассматриваться только для юго-западных епархий, где сильно (а в последние годы, увы, стало ещё сильнее) влияние униатства.
4. Это находит косвенное подтверждение также и в следующем свидетельстве документа: «Русская Православная Церковь Заграницей не содержит пассий в своём приходском обиходе».
Примечательно, что в современной Америке проведение пассий характерно для «карпаторосских» новостильных приходов Американской Автокефальной Православной Церкви, а не для приходов РПЦЗ, ориентирующихся на традиционные формы благочестия.
5. Главное ядро пассий – акафист «Божественным Страстям Христовым» – составлен в середине XIX века. Это было время массового сочинительства акафистов, когда синодальные органы церковной цензуры буквально не справлялись с лавиной кое-как состряпанных текстов. Эпидемия подражательного псевдолитургического творчества происходила на фоне явного упадка уставного богослужения во многих приходах и монастырях. Качество духовных гимнов было, как правило, на весьма невысоком поэтическом и догматическом (!) уровне. Новые «творения» не сопоставимы ни с такими шедеврами, как «Взбранной Воеводе» и «Иисусу Сладчайшему», ни с классическими акафистами «Успению Пресвятой Богородицы» и «Святителю Николаю». Созданием акафистов в XIX веке занялись многие – от архиереев до малограмотных женщин, не знающих, что «радуйся!» по-гречески означает «здравствуй!».
Мы не ставим своей задачей давать оценку какому-либо отдельному акафисту, появившемуся в дореволюционные годы, ни, тем более, «всем» тогдашним акафистам, ни, в частности, творению святителя Иннокентия Херсонского – акафисту «Божественным Страстям Христовым». Достаточно сказать лишь, что всё это творчество, очевидно, следует относить к категории «душевного», а не «духовного». Уточним: «душевное» означает не «плохое», но – «не соответствующее уровню православного храмового богослужения».
6. В документе засвидетельствовано: «В начале XX века акафист Божественным Страстям Христовым стал включаться в чинопоследование пассии».
Не было ли это нововведение одним из литургических проявлений общего церковного кризиса предреволюционной эпохи? Не следует ли рассматривать эту «творческую инициативу», как один из актов тогдашней печально известной обновленческо-реформаторской деятельности?
Как известно, уставным является лишь единственный акафист «Взбранной Воеводе», воспеваемый на утрене в субботу 5-й седмицы Великого поста. Все остальные исполняемые в храме акафисты имеют необязательное или, лучше сказать, «требное» значение.
Пассия с акафистом «Божественным Страстям Христовым», проводимая четырежды за Пост, воспринимается вовсе не как «треба» и даже не как дополнительный молебен «для желающих». В тех храмах, где пассия укоренилась, она, несомненно, имеет статус «богослужения». Причём такого значимого и яркого, что оно конкурирует со службой Похвалы Пресвятой Богородицы в Субботу акафиста. И каждый раз (четверократно!) подавляет её, предлагая альтернативу уставному акафисту.
7. В документе сказано: «В годы гонений пассии получили более широкое распространение, при этом сохранялось разнообразие обычаев их совершения».
Годы гонений никак не могут рассматриваться, как время, благоприятствующее развитию богослужебного творчества. То была эпоха литургического упадка, когда Церковь не развивалась, а пыталась выжить, причём с огромными невосполнимыми потерями.
При массовых арестах духовенства и закрытиях храмов благочестивые люди переносили молитвенный акцент на келейные «катакомбные» формы. При таком домашнем богослужении акафисты более уместны и оправданы, чем, к примеру, служение уставной вечерни и утрени.
На храмовое богослужение заметное влияние оказали два фактора. Во-первых, проникновение обновленческих тенденций (чему способствовала как политическая ситуация в стране, так и внутрицерковные болезни). Во-вторых, в послевоенные годы во многих российских храмах на месте репрессированных священников оказались выходцы из Западной Украины – носители униатской традиции пассий.
Не объясняется ли отмеченное «широкое распространение» пассий действием этих двух ощутимых поныне факторов?
8. Приведём следующую цитату из документа, с которой мы, безусловно, согласны: «Последование пассии включает в себя отдельные песнопения служб Великого пятка и Великой субботы, что нарушает внутреннюю логику последовательности великопостных богослужений».
Священные тексты упомянутых песнопений Церковь использует в одном-единственном случае – когда совершается реальное переживание Страданий и Смерти Христа Богочеловека. А именно – в Великий Пяток, в тот день, когда мы ежегодно воспоминаем это уникальное неповторимое и спасительное событие. В иные дни года – в праздники, в будни, в посты – эти тексты и соответствующие им распевы не применяются.
Уместна аналогия с Пасхой и другими крупными праздниками. Кроме Светлой Седмицы, согласно Типикону, никогда не проводится богослужение с открытыми царскими вратами. После отдания Пасхи господская плащаница непременно снимается с престола. Это – нормы, узаконенные в Православной Церкви. Нарушать их никому не позволительно. Никто не поёт рождественские песнопения без связи с Рождеством Христовым или успенские стихиры без связи с Успением Пресвятой Богородицы.
Почему же песнопения Великого Пятка кое-кто считает допустимым исполнять в дни, когда Церковь воспоминает совершенно иные события?
Подобная практика весьма серьёзно искажает «внутреннюю логику и последовательность» Постной Триоди.
Отмеченные нарушения касаются как Страстной Седмицы, так и Великой Четыредесятницы.
9. Страстная Седмица.
Дни предпасхальной Седмицы перестают быть неповторимым молитвенным периодом церковного года. Благодаря пассиям важнейшие элементы страстного богослужения дублируются неоднократно и несвоевременно. Растворяясь в долгих неделях Великого поста, они становятся привычными и теряют свою уникальность.
Это касается и используемых в богослужении распевов. Страстные распевы Великого Пятка – «Сла́ва долготерпе́нию Твоему́, Го́споди!» не встречаются в другие дни церковного года.
То же можно сказать про содержание и мелодическое решение стихир «Тебе, одеющагося» и «Приидите, ублажим Иосифа».
В пассиях названные стихиры и названные распевы используются сознательно, и это умаляет значение Православного богослужения Великого Пятка и Великой Субботы.
10. Великая Четыредесятница.
Включение пассии в богослужение Великой Четыредесятницы серьёзно нарушает стройный цикл седмичного богослужения, определяемый Постной Триодью. Согласно Типикону, ритм Великого поста должен быть следующим. В Прощёное воскресенье вечером мы входим в первую седмицу Поста. Строго и аскетично проводим её – с земными поклонами, с особым богослужебным чином, исключающим Евхаристию, с использованием специального постового распева…
Далее следуют день седьмый (как дань ветхозаветному Божьему установлению о субботнем покое) и день осьмый (как утверждение главного содержания веры христиан в Господа Воскресшего), в которые служится Божественная литургия. В эти два дня пост ослабляется: поклоны упраздняются, дозволяется пища с елеем и вином. Между прочим, в воскресный день, согласно Типикону, положены две трапезы: после Литургии и после вечерни (для сравнения, в будние дни Поста предусмотрена лишь одна трапеза после вечерни).
После двух дней «передышки от поста» в неделю вечером, по Уставу, положены краткая лаконичная вечерня и малое повечерие. Это – самые короткие и лёгкие службы за всю седмицу. Одновременно с тем, это – подготовка к аскетическому подвигу перед очередной постовой седмицей.
Пассия искажает этот седмичный круг.
Пассию никто не назовёт службой «переходной». Это – впечатляющая «мистерия». В результате её служения в седмице возникает иной притягательный смысловой акцент, требующий от верующих напряжения сил и внимания. Далеко не каждый выдержит полноценное участие в Литургии, всенощной, а плюс к тому ещё, как обязательная добавка – и в пассии! Кто-то из прихожан выберет пассию вместо Литургии, кто-то – вместо всенощной, кто-то предпочтёт пассию и Литургии, и всенощной. И этот перекос неизбежен. Для семейных людей надо когда-то отдыхать, когда-то заниматься домашним хозяйством…
Подчеркнём: пассия не просто «добавляется», но конкурирует с «более спокойными» службами – воскресной Литургией, всенощным бдением, великопостным чинопоследованием. Своей яркостью пассия затмевает и умаляет значение уставного богослужения. В этом заключается её несомненный духовный вред.
11. О порядке евангельских чтений.
Документ справедливо отмечает: «Чтение Евангельских зачал не соответствует нормам устава, который не предполагает включение текстов Нового Завета в великопостное будничное богослужение».
Это действительно так.
Но следует сделать важное добавление. Речь должна идти не о новозаветных чтениях «вообще», но об особых евангельских чтениях, именуемых Страстными. Они никогда не назначаются в качестве рядовых или праздничных. Согласно Типикону, они читаются в один исключительный день – в Великий Пяток на службе 12 Страстных Евангелий и Часах.
Единственное исключение представляют собой, пожалуй, лишь «длинные» литургические чтения в понедельник, вторник и четверг Сырной седмицы, которые можно, в известном смысле, рассматривать как «заговенье на слушание Нового Завета» накануне Великой Четыредесятницы. Во всяком случае, распространять тему Страстных Евангелий на произвольные дни (в частности, почему-то, на постовые воскресенья) Типикон не позволяет. И делать этого не следует.
Уместна аналогия с 11-ю воскресными зачалами, которым Типикон определяет исключительное место в «столпах евангельских» и которые также не должны читаться в иные дни, даже «аще изволит настоятель».
12. Иногда пассию пытаются оправдать как средство «подготовки» верующих к Страстной Седмице.
Однако этот мотив не знаком традиции Православной Церкви, и даже противоречит ей. Как нет никакого «предпразднства» у Пасхи, так нет и не может быть никакого «предпразднства» у Великого Пятка (во отличие, например, от Рождества Христова).
Поэтому серьёзным духовным искажением следует считать восприятие Великой Четыредесятницы как «подготовку» к теме Страстей. Это совершенно не связанные между собой по содержанию периоды. Четыредесятница – время, когда человеку следует осознать свою ветхую падшую природу, очистить свою душу покаянием, увидеть свои страсти и научиться бороться с ними. В эти дни, согласно Типикону, Евангелие на буднях не читается. Зато помимо ветхозаветных чтений (Псалтирь, Бытие, Исайя, Притчи) назначаются уставные аскетические чтения преподобных отцов Ефрема Сирина, Феодора Студита и Иоанна Лествичника, а также Лавсаик. Это особое (может быть – единственное!) время года, когда следует размышлять не о Христе как Новом Адаме, но плакать о себе как ветхом адаме.
На Страстной Седмице, напротив, следует «забыть о себе» и погрузиться со всей Церковью в тему Искупительных Страданий Господа.
Пассия, проводимая во время Великой Четыредесятницы, дезориентирует христиан, несвоевременно предлагая тему Страданий Христовых. Пассия Постом столь же неуместна, как в любое другое время церковного года.
Единственный день в году, когда пассия могла бы быть оправдана – Великий Пяток. Но в этот день уставное православное богослужение столь полно и проникновенно, что для пассий просто не остаётся места. Она оказывается лишней и избыточной (не говоря уже о её «неконкурентоспособности» со службой 12 Евангелий, Часами Великого Пятка и прочими службами).
13. Как мы видим, пассия заметно искажает и годовой, и седмичный, и суточный круги богослужения. Фактически введение пассий в церковный обиход означает ломку всего строя уставного православного богослужения. Поясним сказанное следующим наблюдением.
О Воскресении Христовом Церковь напоминает нам в течение всего года: каждая неделя, даже в Великую Четыредесятницу – это «малая Пасха». О страданиях Христовых православные вспоминают один раз в году – в Великий Пяток на Страстной седмице. И искажать это, хранимое Типиконом, соотношение не следует никому.
Служение пассий неоправданно разрушает эту совершенную пропорцию, неоправданно увеличивая тему «человеческих страданий» Спасителя за счёт темы «Божественного Воскресения».
Заключение.
Итак, «за» пассию документ не приводит ни одного довода. «Против» же пассии, как мы убедились выше, – целый ряд. Какой же удивительный вывод делают из этого авторы, уважаемые члены Комиссии Межсоборного Присутствия?
– «Учитывая неуставной характер пассий, их совершение не следует считать обязательным»!
Вместо того чтобы восстановить нарушенный с конца XIX века порядок в Церкви и привести богослужение в соответствие с уставной нормой, вместо того чтобы указать на Типикон как на книгу, регламентирующую православное богослужение, вместо того чтобы призвать архиереев с отцами благочинными и настоятелями к радению о соблюдении правильного чинопоследования – нам предлагают утешаться тем, что совершение неуставных служб (пока) «не следует считать обязательным»…
Скоро мы станем радоваться тому, что «необязательным» будет признано служение на русском языке, как и многие другие распространившиеся в современной церковной практике модернистские нововведения (вроде «необязательной» литургии ап. Иакова или «необязательных» эстрадных и спортивных представлений в освящённом храме). «Необязательным» скоро будет признаваться нарушение законных и обязательных для всех требований Типикона.
Для того чтобы наша мысль была понята до конца, проведём аналогию с Уголовным кодексом или любым другим сводом Законов (не исключая 10 заповедей Моисеевых). Предлагаем дать оценку следующей позиции:
– Учитывая, что некоторые преступления (убийства, кражи, разврат и т.п.) явно противоречат Закону, «их совершение не следует считать обязательным»…
Но, может быть, всё-таки было бы правильнее не потакать развитию «неуставных» (т.е. незаконных) чинопоследований, а, как сказано в известной крыловской басне, «власть употребить»?..
К примеру – указать на духовную порочность пассий, на желательное их искоренение из церковного обихода и на недопустимость их служения в Русской Православной Церкви (кроме, возможно, отдельных епархий Западной Украины).
Отрадно, что проект документа напоминает о здоровой духовной норме: «Священнослужители призваны иметь попечение о благоговейном и ревностном совершении уставных богослужений Великого поста и Страстной седмицы, побуждая прихожан к возможно более полному и осознанному участию в них».
10 мая 2018 г., 19:30:40
клирик Никольского собора г. Можайска Московской епархии РПЦ
Мой официальный отзыв
Во-первых, следует заметить, что Богослужебный Устав (Типикон) – это не вселенская, а поместная норма, область компетенции поместной Церкви. Т. е. священноначалие поместной Церкви вправе формировать и изменять Богослужебный Устав в границах соответствия Преданию Вселенской Церкви. Поэтому в принципе совершение пассии по благословению священноначалия допустимо и не является каким-то каноническим нарушением.
Вопрос – в другом. Дело в том, что на приходах Устав исполняется не полностью, и мера посещения Богослужений каждым конкретным человеком определяется не объёмом Устава, а количеством времени и возможностью этого человека. Поэтому очевидно, что совершение пассий не дополняет, а подменяет уставной круг Богослужения в ущерб тем назидательным смыслам, которые содержат уставные Богослужения периода Четыредесятницы. Конкретно. Две части Великого поста,- собственно Четыредесятница и Страстная седмица, – это собственно два различных по смыслу поста. Смысловой акцент Четыредесятницы – на личном приготовлении Христианина к Празднику Пасхи. Смысловой акцент Страстной седмицы – на воспоминании самих Страданий Христа. И то, и другое важно в своё время и по своему значению. Возникает вопрос: какой смысл внедрять в Богослужебный круг дополнительные чинопоследования сверх Устава, если сам Устав исполняется на приходах не полностью и если каждый конкретный человек практически не может охватить весь объём уставного Богослужения? Насколько целесообразно подменять уставные Богослужения, имеющие свои важные назидательные,- покаянные,- смыслы? Не лучше ли это время использовать на то, чтобы исполнять уже данный и выверенный временем Устав?!
Так что, тенденция документа,– ориентир на более ревностное отношение к уставным Богослужениям, а не поощрение такого неуставного нововведения как пассия,– верна.
Вообще, в Богослужебной практике нашей поместной Церкви есть такая нелепость, когда уставные части Богослужения сокращаются и опускаются, и в то же время, в Богослужение произвольно внедряются неуставные элементы, местные обычаи в зависимости от предпочтения и понимания настоятеля, либо в угоду невежественным предпочтениям народа.
Например, когда на вечернем Богослужении опускается Псалтирь, библейские песни канона (очень прекрасные и назидательные, проводящие ум по Свящ. Писанию, которые не стоило бы опускать в течении всего года, а не только Великим постом) и др. части, и в то же время, например, в полиелей произвольно вставляется акафист. Или когда Литургия совершается второпях, и в то же время наполняется и окружается такими неуставными или необязательными элементами как заупокойная ектения в неположенные дни, молебен, лития или панихида после Литургии, нескончаемое чтение поминовений и т. д.
До некоторых границ можно понять, когда уставное Богослужение, рассчитанное на монастырскую практику, на приходах сокращается. Здесь понятен мотив – немощь и занятость. Но как понять, когда, сокращая уставные части Богослужения под предлогом "немощи и занятости", в то же время его искусственно увеличивают неуставными произвольными вставками?! Здесь поистине отнимается всякий уважительный мотив, всякое оправдание. Ведь, если наполнение Богослужения неуставными вставками вызвано (как считают) "благоговением", тогда спрашивается, почему то же благоговение не побуждает в первую очередь сохранить изначальные уставные элементы Богослужения?! И с другой стороны, если сокращение уставных элементов Богослужения вызвано "немощью и занятостью", тогда спрашивается, куда девается ссылка на "немощь и занятость", когда в Богослужение произвольно внедряют неуставные элементы, явно удлинняя его?! Т. о. уничтожаются оба мотива, т. к. противоположное отношение к Богослужению взаимно обличает друг друга. Сокращение уставных частей Богослужения лишает ценности мотив "благоговения" при произвольном наполнении его неуставными элементами, вернее, показывает, что подлинным мотивом здесь является не благоговение, а своеволие, собственное предпочтение. И с другой стороны, произвольное внедрение в Богослужение неуставных элементов лишает убедительности мотив "немощи и занятости" при сокращении уставного Богослужения. Как может быть убедительной для Бога ссылка на "немощь и занятость" в ущерб уставу Церкви, когда мы сами пренебрегаем этой самой "немощью и занятостью" в угоду своим произвольным предпочтениям?! Это явное лицемерие.
Получается по Евангелию: "Мы играли вам на свирели, и вы не плясали; мы пели вам плачевные песни, и вы не плакали" (Лк. 7, 32). Когда речь идёт об уставном Богослужении, оно оказывается для нас слишком длинным. Когда же дело касается собственных предпочтений, нам уставного Богослужения не достаточно. Такое отношение к Уставу само себя обличает.
Более того, для практики Русской поместной Церкви характерно какое-то прагматичное, суетливое отношение к Богослужению, когда люди зачастую пренебрегают важнейшим,- Литургией, Причастием на Литургии, собственно молитвой,- и в то же время гонятся за дополнительным и менее важным,- заказывают бесконечные молебны, панихиды, поминовения и т. д. Т. е. стремятся охватить как можно больше по количеству, пренебрегая качеством в отношении важнейшего. А настоятели и духовенство потакают такому прагматичному, поверхностному, суетливому отношению к Богослужению. Тогда как следует призывать народ к более ревностному отношению к самой Литургии и уставному Богослужению, сосредоточиться на Евхаристии и молитве, а не наполнять суточный круг Богослужения и сами Богослужения бесконечными дополнениями, тем самым отвлекая от самого важного и потакая обрядоверию и суете.
Т. о. вопрос шире, чем только о пассии. Требуется обратить внимание вообще на эту несообразность,- произвольное и противоречивое, непоследовательное отношение к Уставу и Богослужению. Если немощь и занятость побуждают некоторым образом сокращать уставное Богослужение в приходской практике, тогда надо, во-первых, очертить границы и последовательность возможного сокращения, во-вторых, запретить произвольное внедрение в Богослужение неуставных элементов и местных обычаев. Если же кто ревнует о благоговении, пусть старается соблюдать Устав. Т. е. пусть проявляет благоговение в границах послушания Церкви, т. е. подлинное благоговение, а не своеволие и произвол под видом благоговения.
Короче говоря, следует запретить вставлять в Богослужения и в суточный круг неуставные элементы и чинопоследования. А в отношении допустимых чинопоследований, не относящихся к суточному кругу,- таких как молебны, панихиды в положенные Уставом дни и в допустимое Уставом время,- рекомендовать умеренное и сдержанное к ним отношение в предпочтение уставного Богослужения, относящегося к суточному кругу, и в первую очередь Литургии и Евхаристии.
Кроме того, упущен ещё один важный аспект.
Церковь – одна. Соотв-но, в Церкви должна быть тенденция к единству между поместными Церквами, а не к поместному разделению. А целям единства служит стремление к единообразию (унификации), а не поощрение поместных особенностей и различий. Т. е. даже в том, что относится к области компетенции поместной Церкви, должно быть как можно меньше поместного, отличного от других поместных Церквей, поместных особенностей. Т. к. они способствуют именно отчуждению и разделению между поместными Церквами.
Поэтому, не надо вводить в Устав и практику Русской поместной Церкви чинопоследования и особенности, не присущие другим поместным Церквам. Даже в том, что относится к области компетенции поместной Церкви, в т. ч. в Богослужебном Уставе, надо стремиться к унификации с другими поместными Церквами. Т. е. ориентироваться на практику древней Церкви и других поместных Церквей. Такой подход более способствует тому, чтобы практика Русской поместной Церкви отражала Предание Вселенской Церкви, а не превратилась в поместный культ (чему пример Армянская поместная церковь в расколе или старообрядцы). Т. е. такой подход,- стремление к унификации с другими поместными Церквами,- способствует единству со Вселенской Церковью.
В этом аспекте введение в Богослужебную практику нашей поместной Церкви пассии, не присущей другим поместным Церквам, видится нецелесообразным и неправильным.
Мой официальный отзыв
Во-первых, следует заметить, что Богослужебный Устав (Типикон) – это не вселенская, а поместная норма, область компетенции поместной Церкви. Т. е. священноначалие поместной Церкви вправе формировать и изменять Богослужебный Устав в границах соответствия Преданию Вселенской Церкви. Поэтому в принципе совершение пассии по благословению священноначалия допустимо и не является каким-то каноническим нарушением.
Вопрос – в другом. Дело в том, что на приходах Устав исполняется не полностью, и мера посещения Богослужений каждым конкретным человеком определяется не объёмом Устава, а количеством времени и возможностью этого человека. Поэтому очевидно, что совершение пассий не дополняет, а подменяет уставной круг Богослужения в ущерб тем назидательным смыслам, которые содержат уставные Богослужения периода Четыредесятницы. Конкретно. Две части Великого поста,- собственно Четыредесятница и Страстная седмица, – это собственно два различных по смыслу поста. Смысловой акцент Четыредесятницы – на личном приготовлении Христианина к Празднику Пасхи. Смысловой акцент Страстной седмицы – на воспоминании самих Страданий Христа. И то, и другое важно в своё время и по своему значению. Возникает вопрос: какой смысл внедрять в Богослужебный круг дополнительные чинопоследования сверх Устава, если сам Устав исполняется на приходах не полностью и если каждый конкретный человек практически не может охватить весь объём уставного Богослужения? Насколько целесообразно подменять уставные Богослужения, имеющие свои важные назидательные,- покаянные,- смыслы? Не лучше ли это время использовать на то, чтобы исполнять уже данный и выверенный временем Устав?!
Так что, тенденция документа,– ориентир на более ревностное отношение к уставным Богослужениям, а не поощрение такого неуставного нововведения как пассия,– верна.
Вообще, в Богослужебной практике нашей поместной Церкви есть такая нелепость, когда уставные части Богослужения сокращаются и опускаются, и в то же время, в Богослужение произвольно внедряются неуставные элементы, местные обычаи в зависимости от предпочтения и понимания настоятеля, либо в угоду невежественным предпочтениям народа.
Например, когда на вечернем Богослужении опускается Псалтирь, библейские песни канона (очень прекрасные и назидательные, проводящие ум по Свящ. Писанию, которые не стоило бы опускать в течении всего года, а не только Великим постом) и др. части, и в то же время, например, в полиелей произвольно вставляется акафист. Или когда Литургия совершается второпях, и в то же время наполняется и окружается такими неуставными или необязательными элементами как заупокойная ектения в неположенные дни, молебен, лития или панихида после Литургии, нескончаемое чтение поминовений и т. д.
До некоторых границ можно понять, когда уставное Богослужение, рассчитанное на монастырскую практику, на приходах сокращается. Здесь понятен мотив – немощь и занятость. Но как понять, когда, сокращая уставные части Богослужения под предлогом "немощи и занятости", в то же время его искусственно увеличивают неуставными произвольными вставками?! Здесь поистине отнимается всякий уважительный мотив, всякое оправдание. Ведь, если наполнение Богослужения неуставными вставками вызвано (как считают) "благоговением", тогда спрашивается, почему то же благоговение не побуждает в первую очередь сохранить изначальные уставные элементы Богослужения?! И с другой стороны, если сокращение уставных элементов Богослужения вызвано "немощью и занятостью", тогда спрашивается, куда девается ссылка на "немощь и занятость", когда в Богослужение произвольно внедряют неуставные элементы, явно удлинняя его?! Т. о. уничтожаются оба мотива, т. к. противоположное отношение к Богослужению взаимно обличает друг друга. Сокращение уставных частей Богослужения лишает ценности мотив "благоговения" при произвольном наполнении его неуставными элементами, вернее, показывает, что подлинным мотивом здесь является не благоговение, а своеволие, собственное предпочтение. И с другой стороны, произвольное внедрение в Богослужение неуставных элементов лишает убедительности мотив "немощи и занятости" при сокращении уставного Богослужения. Как может быть убедительной для Бога ссылка на "немощь и занятость" в ущерб уставу Церкви, когда мы сами пренебрегаем этой самой "немощью и занятостью" в угоду своим произвольным предпочтениям?! Это явное лицемерие.
Получается по Евангелию: "Мы играли вам на свирели, и вы не плясали; мы пели вам плачевные песни, и вы не плакали" (Лк. 7, 32). Когда речь идёт об уставном Богослужении, оно оказывается для нас слишком длинным. Когда же дело касается собственных предпочтений, нам уставного Богослужения не достаточно. Такое отношение к Уставу само себя обличает.
Более того, для практики Русской поместной Церкви характерно какое-то прагматичное, суетливое отношение к Богослужению, когда люди зачастую пренебрегают важнейшим,- Литургией, Причастием на Литургии, собственно молитвой,- и в то же время гонятся за дополнительным и менее важным,- заказывают бесконечные молебны, панихиды, поминовения и т. д. Т. е. стремятся охватить как можно больше по количеству, пренебрегая качеством в отношении важнейшего. А настоятели и духовенство потакают такому прагматичному, поверхностному, суетливому отношению к Богослужению. Тогда как следует призывать народ к более ревностному отношению к самой Литургии и уставному Богослужению, сосредоточиться на Евхаристии и молитве, а не наполнять суточный круг Богослужения и сами Богослужения бесконечными дополнениями, тем самым отвлекая от самого важного и потакая обрядоверию и суете.
Т. о. вопрос шире, чем только о пассии. Требуется обратить внимание вообще на эту несообразность,- произвольное и противоречивое, непоследовательное отношение к Уставу и Богослужению. Если немощь и занятость побуждают некоторым образом сокращать уставное Богослужение в приходской практике, тогда надо, во-первых, очертить границы и последовательность возможного сокращения, во-вторых, запретить произвольное внедрение в Богослужение неуставных элементов и местных обычаев. Если же кто ревнует о благоговении, пусть старается соблюдать Устав. Т. е. пусть проявляет благоговение в границах послушания Церкви, т. е. подлинное благоговение, а не своеволие и произвол под видом благоговения.
Короче говоря, следует запретить вставлять в Богослужения и в суточный круг неуставные элементы и чинопоследования. А в отношении допустимых чинопоследований, не относящихся к суточному кругу,- таких как молебны, панихиды в положенные Уставом дни и в допустимое Уставом время,- рекомендовать умеренное и сдержанное к ним отношение в предпочтение уставного Богослужения, относящегося к суточному кругу, и в первую очередь Литургии и Евхаристии.
Кроме того, упущен ещё один важный аспект.
Церковь – одна. Соотв-но, в Церкви должна быть тенденция к единству между поместными Церквами, а не к поместному разделению. А целям единства служит стремление к единообразию (унификации), а не поощрение поместных особенностей и различий. Т. е. даже в том, что относится к области компетенции поместной Церкви, должно быть как можно меньше поместного, отличного от других поместных Церквей, поместных особенностей. Т. к. они способствуют именно отчуждению и разделению между поместными Церквами.
Поэтому, не надо вводить в Устав и практику Русской поместной Церкви чинопоследования и особенности, не присущие другим поместным Церквам. Даже в том, что относится к области компетенции поместной Церкви, в т. ч. в Богослужебном Уставе, надо стремиться к унификации с другими поместными Церквами. Т. е. ориентироваться на практику древней Церкви и других поместных Церквей. Такой подход более способствует тому, чтобы практика Русской поместной Церкви отражала Предание Вселенской Церкви, а не превратилась в поместный культ (чему пример Армянская поместная церковь в расколе или старообрядцы). Т. е. такой подход,- стремление к унификации с другими поместными Церквами,- способствует единству со Вселенской Церковью.
В этом аспекте введение в Богослужебную практику нашей поместной Церкви пассии, не присущей другим поместным Церквам, видится нецелесообразным и неправильным.
24 апр. 2018 г., 17:38:33
Дорогой брат «мирянин», простите меня, что ввел Вас в грех осуждения святителя Афанасия (Сахарова), который в 2000 году на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви был причислен к лику святых, ибо в цитате не одного слова от меня нет.
14 апр. 2018 г., 14:33:10
…………… Предложение по проекту документа (ПД)
…..….. Учитывая содержание предыдущего комментария, предлагается:
............... заменить фрагмент текста ПД:
….. «Учитывая неуставной характер пассий, их совершение не следует считать обязательным. В тех приходах и монастырях, где такой обычай сложился, пассии могут совершаться в соответствии с одной из нижеизложенных схем.»
…............ на следующий фрагмент текста:
….. "«Учитывая неуставной характер пассий, их совершение не следует считать обязательным» или запретительным, поэтому они могут, впервые начать совершаться по произволению священника и прихожан каждого прихода РПЦ «в соответствии с одной из нижеизложенных схем».
….. «В тех приходах и монастырях, где такой обычай сложился, пассии могут совершаться» в соответствии со сложившейся схемой их совершения."
Мирянин.
07.04.18г.; 14.04.18г.
…..….. Учитывая содержание предыдущего комментария, предлагается:
............... заменить фрагмент текста ПД:
….. «Учитывая неуставной характер пассий, их совершение не следует считать обязательным. В тех приходах и монастырях, где такой обычай сложился, пассии могут совершаться в соответствии с одной из нижеизложенных схем.»
…............ на следующий фрагмент текста:
….. "«Учитывая неуставной характер пассий, их совершение не следует считать обязательным» или запретительным, поэтому они могут, впервые начать совершаться по произволению священника и прихожан каждого прихода РПЦ «в соответствии с одной из нижеизложенных схем».
….. «В тех приходах и монастырях, где такой обычай сложился, пассии могут совершаться» в соответствии со сложившейся схемой их совершения."
Мирянин.
07.04.18г.; 14.04.18г.
31 марта 2018 г., 18:10:37
Здравствуйте!
Хочется отметить, что в наше время пассия является как бы "компенсацией" для тех прихожан, которые не могут присутствовать за богослужениями Страстного Четверга и Страстной Пятницы. Многие прихожане работают, тогда как график богослужения часто живёт своей жизнью, не учитывая реальною возможность присутствия прихожан на тех или иных службах, даже если Богослужения Страстной Седмицы. Поэтому в обсуждаемом документе, возможно, следует также ввести рекомендации по совершению служб Страстной Седмицы, чтобы как можно у большего числа прихожан была возможность их посетить. Возвращение к уставному их совершению вряд ли возможно в наше время, да и вряд ли будет возможно в будущем, однако некоторые подвижки, наверное, возможны.
Также в документе необходимо отразить саму логику появления и служения пассий в Русской Православной Церкви. В настоящее время пассии являются внеуставным богослужением и логика их включения в круг богослужений Постной Триоди полностью отсутствует. В связи с этим, возможно, необходимо пересмотреть и устав служения пассии. В настоящий момент пассия является как бы краткой выдержкой из богослужения Страстной Пятницы, что не совсем корректно. Чтение Евангелия хотя и не предусмотрено в составе будничного богослужения Великого Поста (да и вечерни в принципе), однако хоть как-то вяжется с уходящим воскресным днём, богослужения которого содержат евангельские чтения.
Однако использование в чине пассии песнопений Страстной седмицы нивелирует её значение в богослужебном круге (зачем идти на службы Страстной, если на пассии уже всё услышал), а также на самом деле разрушает логику развития великопостных богослужений. Человек, как бы пережив несколько раз Страстную Пятницу на пассии, уже по-другому будет относится к ней непосредственно при совершении богослужений Страстной Пятницы. Хотя, возможно, имеет место и положительный эффект, когда люди, ознакомившись с частью песнопений Страстной седмицы на пассиях, лучше понимают и воспринимают их при непосредственном совершении богослужений Страстной седмицы. Но этот эффект можно назвать "побочным", и, возможно, лучше бы было рекомендовать проводить специальные занятия с прихожанами, объясняющие содержание и смысл песнопений богослужений Страстной.
Хочется отметить, что в наше время пассия является как бы "компенсацией" для тех прихожан, которые не могут присутствовать за богослужениями Страстного Четверга и Страстной Пятницы. Многие прихожане работают, тогда как график богослужения часто живёт своей жизнью, не учитывая реальною возможность присутствия прихожан на тех или иных службах, даже если Богослужения Страстной Седмицы. Поэтому в обсуждаемом документе, возможно, следует также ввести рекомендации по совершению служб Страстной Седмицы, чтобы как можно у большего числа прихожан была возможность их посетить. Возвращение к уставному их совершению вряд ли возможно в наше время, да и вряд ли будет возможно в будущем, однако некоторые подвижки, наверное, возможны.
Также в документе необходимо отразить саму логику появления и служения пассий в Русской Православной Церкви. В настоящее время пассии являются внеуставным богослужением и логика их включения в круг богослужений Постной Триоди полностью отсутствует. В связи с этим, возможно, необходимо пересмотреть и устав служения пассии. В настоящий момент пассия является как бы краткой выдержкой из богослужения Страстной Пятницы, что не совсем корректно. Чтение Евангелия хотя и не предусмотрено в составе будничного богослужения Великого Поста (да и вечерни в принципе), однако хоть как-то вяжется с уходящим воскресным днём, богослужения которого содержат евангельские чтения.
Однако использование в чине пассии песнопений Страстной седмицы нивелирует её значение в богослужебном круге (зачем идти на службы Страстной, если на пассии уже всё услышал), а также на самом деле разрушает логику развития великопостных богослужений. Человек, как бы пережив несколько раз Страстную Пятницу на пассии, уже по-другому будет относится к ней непосредственно при совершении богослужений Страстной Пятницы. Хотя, возможно, имеет место и положительный эффект, когда люди, ознакомившись с частью песнопений Страстной седмицы на пассиях, лучше понимают и воспринимают их при непосредственном совершении богослужений Страстной седмицы. Но этот эффект можно назвать "побочным", и, возможно, лучше бы было рекомендовать проводить специальные занятия с прихожанами, объясняющие содержание и смысл песнопений богослужений Страстной.
30 марта 2018 г., 20:11:32
"Последование пассии включает в себя отдельные песнопения служб Великого пятка и Великой субботы, что нарушает внутреннюю логику последовательности великопостных богослужений,...При этом тема страстей Христовых звучит в ежедневном постовом богослужении и в умилительных покаянных стихирах, и в тропарях великопостных часов, и в ветхозаветных пророчествах.
В связи с изложенным, священнослужители призваны иметь попечение о благоговейном и ревностном совершении уставных богослужений Великого поста и Страстной седмицы, побуждая прихожан к возможно более полному и осознанному участию в них.
Учитывая неуставной характер пассий, их совершение не следует считать обязательным." - вполне согласен, что пассия вносит диссонанс, т.к. Триодь постепенно готовит нас войти в Страстную Неделю. Она, может быть, оправдывает себя в качестве некоего баланса для человека, обратившегося от унии к Православию, но для человека традиционно пребывающем в Православной Церкви, она оказывает, будем говорить, "медвежью услугу". Чтение Евангельских зачал, все таки, более гармонично вписываются в постовую службу, чего нельзя сказать о пассии. Спасибо.
В связи с изложенным, священнослужители призваны иметь попечение о благоговейном и ревностном совершении уставных богослужений Великого поста и Страстной седмицы, побуждая прихожан к возможно более полному и осознанному участию в них.
Учитывая неуставной характер пассий, их совершение не следует считать обязательным." - вполне согласен, что пассия вносит диссонанс, т.к. Триодь постепенно готовит нас войти в Страстную Неделю. Она, может быть, оправдывает себя в качестве некоего баланса для человека, обратившегося от унии к Православию, но для человека традиционно пребывающем в Православной Церкви, она оказывает, будем говорить, "медвежью услугу". Чтение Евангельских зачал, все таки, более гармонично вписываются в постовую службу, чего нельзя сказать о пассии. Спасибо.
Оставить
комментарий